Помню длинный, как детство, коридор со многими дверями, рогами, ногами, где папин друг, полярник Георгий Иванович, вручает своей голенастой дочке тяжёлого мехового птенца. Я тогда не понимал всего две вещи: как Машка могла родиться на год раньше меня, и отчего это ничтожное, в сущности, обстоятельство - даже если признать его бывшим! - даёт право
(
Read more... )